Время для жизни [СИ] - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Илья! Ты что-то как не родной! Чего спрашиваешь? Заходи, конечно! — Косов поднялся с топчана, и подошел к столу, — Чай будешь? Горячий еще. У меня и перекусить есть чем…
— Я с тобой поговорить хотел, — «ну вот… начинается!».
— Ну… давай!
— Мне не нравится… как у тебя складываются отношения… с Тоней! Хотя… и с Лизой — тоже не нравятся. И даже Лида… к тебе как-то… чересчур тепло относится! — взлохматил шевелюру директор.
«А ведь он не уверен в себе! Не знает — а что ему, Косову то есть, можно предъявить!».
— Илья! Давай уж… как мужчина с мужчиной! Если ты хочешь сказать, что у меня к Тоне есть что-то… кроме дружеских, товарищеских отношений… То ты — не прав! Категорически не прав! Она мне нравится, да! Но не как женщина! Хотя… глупость сейчас сказал. Она очень привлекательная… Но — девчонка! Я… к ней хорошо отношусь! И первым вцеплюсь в морду тому, кто посмеет ее обидеть! Я что, не понимаю, что у Вас все серьезно? Понимаю! И ты уж совсем из меня… мудака не делай. Я хоть и не сильно моралист, но какие-то… совесть, в общем, у меня еще есть!
«Хотя… по гамбургскому счету — пиздишь, ты Ваня, как Троцкий! Что — хочешь сказать, не заглядывался на ножки и попу Тони, когда она с ребятами в зале занимается? Заглядывался, конечно… Но все же — берега вижу!».
Иван закурил. Молча протянул портсигар Илье. Тот чуть поколебался, но, махнув рукой, взял папиросу. Помолчали, покуривая.
— Илья… может по пятьдесят, а? И нервы успокоишь, и внятно говорить сможешь. Репетиция-то уже закончилась.
Директора подумал, покачиваясь на табурете, и снова кивнул головой.
Иван быстро «накрошил» сала, порезал хлеб и «набулькал» из бутылки граммов по семьдесят. Приняли, немного закусили.
Продолжая жевать, Илья, уже явно расслабившись:
— Ну а эта… одежда? Это как?
В ателье женщины заказали себе примерно одинаковые модели — юбка-карандаш, платье-футляр, коктейльное платье. Какие-то блузки еще. Правда, по цветам была все же разница, тут уж — кому что нравится. Лида и Лиза еще к платьям заказывали… как его там… Болеро, что ли? Но было — красиво. Особенно с коктейльным платьем. И, наверное, в прохладную погоду такое уместно, чтобы закрыть открытые плечи. Еще что-то из летнего… Хорошо, что Косову там явно делают скидки. В розницу, другим людям, это стоило бы существенно дороже!
— Что как, Илья? Я с этой одеждой помог не только Тоне, но и Лизе, и Лиде. И что теперь? Сам знаешь, денег я практически не трачу на себя. А денежка нам с тобой на книжку капает. Регулярно, между прочим. И, в общем-то, неплохой такой ручеек уже получается. Я понимаю — ты там своим родным помогаешь, да и сами вы тратитесь. А я? Да мне на себя и моей зарплаты хватает. Ну и куда мне эти деньги девать? Копить, как Плюшкину? Глупость.
— Ну… потом же и у тебя будет семья, дом. Почему бы и не копить?
«М-да… семья, дом. Эх, Ильюша! Через два года здесь такое начнется… Какая, на хрен, семья, дом?».
— Вот когда будет все это — тогда и буду думать. А пока… Почему я не могу помочь своим близким? А ведь Вы и есть мои близкие. Ближе-то… кто у меня? Кого я знаю-то в этом городе? Ты, Тоня, Лиза, да Лида…
— Я понимаю… Но… у тебя же вроде бы… женщина есть? Ну… она еще приезжала к тебе, тогда… когда ты побитый лежал.
«Оп-па! А это уже кто? Лиза? Тоня? Скорее — Тоня. Вот же… болтушка! Так она и про Лизу… Хотя, нет. Она ясно обещала!».
— Есть… и что? Свою женщину я содержу… ну, то есть помогаю ей. Илья! Может хватит уже об этом? Про свое отношение к Тоне я сказал. Здесь я с тобой честен. А про моих женщин… Давай я уж сам как-нибудь разберусь, хорошо?
— Но, Иван… эта одежда… а Тоня сказала, что еще заказала. Это же — недешево! Давай я тебе… хотя бы частями буду отдавать?
«Знал бы ты, насколько недешево! Но… и слава богу, что не знаешь! Женщинам я тоже ничего тогда не сказал — отдал Александру деньги один на один и все! Тоня, простая душа, похоже, даже не догадывается, сколько это стоит. А Лиза и Лида… те, скорее всего, предполагают, но будут молчать!».
— Илья! Вот я тебе говорил, говорил… а ты как будто ничего и не слышал! Мне не нужны никакие деньги! Если уж так хочешь — возьми скопи их, свои, и… да вон — себе хоть что-то купи! Зимнее там, костюм какой… Ты же директор клуба! Должен и внешне соответствовать, а не носить пиджак… по десять лет.
На том и расстались, хотя было видно, что Илья все-таки был против. «Против шерсти» ему такой расклад.
А вот и Лиза вышла на сцену. В цветастом платье чуть ниже коленей, рукава короткие, «фонариком» — сейчас здесь это самое модное. Узкий поясок подчеркивает талию. Платок на плечах — ну, для соответствия содержанию песни. Хороша! Ножки полные — ровные, длинные. Щиколотка узкая, аккуратная; белые туфли на небольшом каблучке. Когда начинает петь, чуть пританцовывая, край платья колышется, открывая красивые колени. И лицо красивое, обрамленное светло-рыжими локонами!
Косов с улыбкой смотрел на подругу, и снова вспоминал, как он попытался донести до мастеров в ателье свои пожелания по поводу юбки-карандаш на Лизе. Они, по его требованиям, все больше заужали и заужали синюю диагоналевую юбку, пока не получилось — «в полную обтяжку!», даже швы, сметанные «наживую» стали расходится.
— Нехорошо! Боюсь, что шлица сзади разойдется при ходьбе! Да и как вообще ходить в такой узкой? — покачала головой молодая швея.
— Зато смотрите, как красиво! Это же… картинка! — настаивал Иван.
— Так попу же как облегает! — запротестовала швея.
— И что, разве некрасиво? — любовался Косов.
— И шлица… если как Вы предлагаете! Она же так высоко уходит… Край чулок же видно будет! — противилась швея.
«Ни хрена вы не понимаете в красоте женских ножек, и степени воздействия такой красоты на мужиков! Край чулок ей, видите ли, виден будет! Да это же… самый смак! Самый цимес! Когда вот так, вроде бы случайно — и раз! мужик увидел край чулка! Все, пиздец! — бери его за ноздри и веди
